Директор ФГБУ "Национальный медицинский исследовательский центр хирургии имени А.В. Вишневского" Минздрава России Амиран Ревишвили в интервью РИА Новости рассказал о пациентках, эвакуированных из Керчи, как проходило их спасение и какую помощь оказывают специалисты клиники в самых сложных ситуациях, а также о том, что ждет Центр Вишневского в будущем. Беседовала Людмила Белоножко.
— Амиран Шотаевич, после трагедии в Керчи к вам в центр были эвакуированы две пострадавшие. В каком они состоянии? Есть ли улучшения?
— Пациенты — это две женщины, они поступили к нам на второй день после трагедии в Керчи со множественными оскольчатыми ранениями. Перевозили их санавиацией. В эвакуации пострадавших участвовали наши сотрудники, доктор Митиш Валерий Афанасьевич, руководитель нашего центра лечения ран и раневых инфекций, и врач-хирург ожогового центра Богданов Виталий Владимирович.
18 октября после диагностических исследований консилиумом было принято решение о проведении срочных операций у обеих пациенток. Пациентка 63-лет уже была дважды прооперирована в Керчи по жизненным показаниям, у нее были множественные осколочные ранения печени и кишечника.
— Как проходили операции?
— Операции начались в 19.00 и закончились к 3 часам ночи. Работали две операционные бригады — абдоминальные хирурги, травматологи-ортопеды, сосудистые хирурги — все вместе. Мы удаляли осколки — гвозди, болты, была удалена поврежденная часть толстого кишечника и ушита рана печени и остановлено кровотечение. Второй пациентке с оскольчатыми переломами костей голени был проведен остеосинтез, были перевязаны и ушиты поврежденные сосуды.
По состоянию на 25 октября пациентки самостоятельно дышат, они переведены из отделения реанимации в палаты профильных отделений. Их посещают родственники, они общаются.
В настоящее время их состояние ближе к удовлетворительному, но учитывая, что это множественные оскольчатые ранения, мы в основном сейчас работаем над профилактикой инфекционных осложнений, которые могут возникнуть.
— Вероника Игоревна Скворцова отмечала, что эвакуация была единственной возможностью спасти этих пациентов.
— Совершенно верно. Мы занимаемся ожоговыми травмами, лечением ран и раневой инфекции, абдоминальной хирургией, травматологией, ортопедией, урологией, кардиоторакальной хирургией. Таким образом, наша клиника готова к приему таких тяжелых пациентов, в том числе и раненых.
У нашего Центра большой опыт восстановления таких пациентов, в том числе с ожоговыми травмами. Мы работали с пострадавшими при пожаре в Перми (пожар в клубе "Хромая лошадь" в 2009 году). Наши специалисты спасают пациентов с тяжелейшими ожоговыми травмами. Основной референтный центр страны в лечении и восстановлении таких пациентов — Ожоговый центр НМИЦ хирургии им. А.В. Вишневского Минздрава России.
Поэтому, конечно, было принято решение доставить пациентов к нам. Надо сказать, что на месте, в Керчи, было сделано все необходимое. Нам уже пришлось выполнять более длительные операции с использованием сложных технологий.
— Во время эвакуации были ли какие-то сложности?
— Пациентов эвакуировали на специальном самолете ФМБА (Федеральное медико-биологическое агентство), оборудованном всем необходимым для поддержания жизненно важных функций. Во время перелета одной из пациенток проводили искусственную вентиляцию легких. Привезли их на специальных реанимобилях, моментально подняли в диагностический центр, провели обследование в течение минут 40, и уже через час они были в операционной.
— Как часто приходится сталкиваться с такими случаями?
— Центр ожогов, центр ран и раневых инфекций НМИЦ хирургии им. А.В. Вишневского — головные в стране. Мы всегда готовы к экстренному приему пострадавших от пожаров, стихийных бедствий, у нас всегда есть резерв коек для приема таких пациентов.
— На должность директора центра вас назначили два с половиной года назад. Тогда в одном из интервью вы говорили о необходимости возродить некоторые отделения, увеличить количество операционных. Удалось ли это сделать?
— Во-первых, Институт хирургии им. А.В. Вишневского — это место, где были проведены первые в СССР операции на сердце в условиях искусственного кровообращения. В институте было три отделения кардиохирургии, работавших на очень высоком уровне. Второе направление, которым я занимаюсь 40 лет, это аритмология, катетерное и хирургическое лечение аритмий. Аритмией страдает каждый человек на планете. Это не значит, что всем требуется лечение. Есть опасная аритмия, есть безопасный вариант. К счастью, опасных меньше, этих пациентов мы эффективно лечим.
Что сделано за два с половиной года? Мы создали Центр эндоваскулярной хирургии, где проводится щадящее лечение заболеваний сердца и сосудов с помощью катетерных технологий. Было построено четыре новых операционных в Центре эндоваскулярной хирургии, куплено три дорогостоящих установки рентген-аппаратов, а до этого была одна, неработающая.
В 2017 году в Центре эндоваскулярной хирургии было проведено 1170 операций, в два раза больше, чем в 2015. Есть такое исследование — коронарография, диагностика состояния сосудов сердца. Мы увеличили количество диагностических процедур в четыре раза — с 200 до 1 тысячи в этом центре. Сейчас мы проводим в четырех операционных 2,5 тысячи операций и процедур в год. В 2015 году выполняли всего около 500.
Кроме того, мы создали аритмологический центр — это новое подразделение. Здесь было аритмологическое отделение, в котором проводились простые операции — имплантация кардиостимуляторов у больных с редким ритмом сердца. В 2015 году выполняли около 100 подобных операций, сейчас мы делаем 900. Если раньше помогали только больным с редким ритмом, теперь помогаем больным со всеми видами нарушений ритма сердца.
Сегодня у нас есть центр неинвазивной диагностики, то есть диагностики с помощью специального компьютера, созданного под моим руководством. Сейчас эти компьютеры стоят во многих центрах России и за рубежом. Они позволяют снимать с поверхности тела потенциалы и определять, где находится источник аритмии в сердце, не проникая туда. Дальше мы уже воздействуем на этот источник с помощью катетерных технологий и устраняем его. Эти два реализованных нами проекта позволили нам увеличить почти до трех тысяч количество пролеченных пациентов с заболеваниями сердца и сосудов.
Абдоминальная хирургия — наше традиционное и крупное направление. В этом году, в ноябре мы откроем Центр онкохирургии и химиотерапии на базе абдоминального центра, потому что около 70% операций, проводимых в этом центре, приходится на больных с онкологическими заболеваниями. Нашим пациентам нужна химиотерапия и иммунотерапия после операций. Не имея такого подразделения, мы можем только на платной основе проводить такое лечение (химиотерапию).
Ни одно из хирургических подразделений не было закрыто, их число только увеличивается.
— А сколько операций всего проводится в центре ежегодно?
— Мы проводим в год до миллиона клинико-диагностических исследований, в 2017 году выполнили восемь тысяч операций. Продолжительность операций — от 2 до 12 часов.
Что касается хирургии сердца, то если раньше мы выполняли около 100 операций, сейчас мы делаем в три раза больше. Самое главное, мы снизили смертность при ишемической болезни сердца при аортокоронарном шунтировании и коррекции клапанных пороков сердца. Раньше летальность составляла 6, 5%, сейчас она почти нулевая при лечении сочетанных пороков клапанов сердца и 0,4% при шунтировании коронарных артерий.
У нас появились новые диагностические установки. Пациенты с сердечно-сосудистыми заболеваниями из всех регионов страны лечатся в нашей клинике, мы оказываем все виды хирургической помощи в этом разделе хирургии.
В этом году Институт хирургии им. А.В. Вишневского преобразован Научный медицинский исследовательский центр, который позволяет нашему учреждению быть головным в области хирургии по всей России. Это означает, что мы курируем в 85 регионах все центры, которые занимаются проблемами хирургии и эндоскопии. Это и обучение, подготовка кадров, телемедицина, показательные операции, научные конференции.
— Какие планы у вас на следующий год? Что хотите изменить в центре?
— В основном здании, оно старое, проводим ремонт по этажам. Пока не все, конечно, привели в порядок. Есть и 150-летние исторические здания, которые требуют восстановления и ремонта. На это государство выделило деньги в рамках федеральной адресной инвестиционной программы, она рассчитана до 2020 года. Сейчас заканчиваем ремонт 1-го и 4-го корпусов. 7-й корпус — это корпус Центра ран и раневой инфекции, он будет закрыт в ближайшее время на полную реконструкцию и реставрацию, которая займет два года.
Мы также планируем ремонт операционного блока, у нас будут современные операционные. Наши операционные были отремонтированы 10-15 лет назад и, безусловно, требуют обновления.
Несмотря на то, что мы открыли четыре новые операционные, сейчас всего действующих 6-8, в зависимости от нагрузки. А нашему центру необходимо 15. Руководством страны одобрен план строительства нового восьмиэтажного здания с шестью, возможно, восемью новыми операционными. Это будет самый современный центр инновационной хирургии, где проводится диагностика и применяются современные методы хирургического лечения с помощью катетерных технологий, эндовидеохирургия, экстракорпоральные методы лечения.
— Что касается оборудования, насколько Центр оснащен им?
— Дело в том, что нужно обновлять и приобретать что-то каждые 3-5 лет. Сейчас мы покупаем компьютерный томограф и магнитно-резонансный томограф (МРТ), у нас их будет уже четыре. В Центре есть робот "Да Винчи". Наш отечественный пока на выходе, надеемся, что через какое-то время он появится. Он меньше по размеру и, говорят, более "рукастый". Еще одного робота "Да Винчи" нам необходимо приобрести. Мы приобретем и несколько видеоэндоскопических стоек.
— Достаточное ли финансирование выделяется Центру?
— В институт поступают деньги на лечение пациентов, они расходуются только на пациентов, приобретение лекарств и расходных материалов. Что касается всех строительных работ и строительства инновационного центра — это отдельное целевое финансирование для нашего института.
— А внебюджетное финансирование у вас есть?
— Еще несколько лет назад привлечение внебюджетных средств бюджетным учреждением не приветствовалось. Теперь привлечение внебюджетных средств медицинскими учреждениями стало нормой жизни, прописано в их уставах. Если пациент желает иметь специальные условия, ему могут предоставить отдельную палату со специальными условиями размещения. На сегодня это незначительный процент от общего объема финансирования. Все внебюджетные средства идут на повышение качества хирургической помощи пациентам и используются для материального стимулирования сотрудников.
— Какая научная работа сейчас ведется в Центре?
— Классические направления у нас — это общая хирургия, лечение ожогов и ран. У нас в прошлом году были пациенты с ожогами до 90%. К сожалению, как правило, такие пациенты не выживают, но в нашем центре есть случаи, когда нам удавалось их спасти. Им требуются десятки пластических операций.
В Центре ран и раневых инфекций используют специальные технологии заживления ран. Надо сказать, что к нам попадают пациенты с инфицированными ранами после хирургических вмешательств. Сделали реконструктивную операцию, а появилось нагноение, как правило, таких пациентов направляют в Институт Вишневского.
В Центре хирургии печени мы лечим все заболевания печени. Пока трансплантации нет, но лицензию мы получаем уже в этом году и направление трансплантологии тоже будем развивать.
В отделении травматологии и артрологии выполняют реконструктивные операции на позвоночнике, на суставах, проводят редкие восстановительные операции.
В отделении урологии занимаются в том числе и лечением онкологических заболеваний почек. Мы разработали технологию забора почки, как при трансплантации. Она перемещается в специальный лоток, под большим увеличением выполняются очень точно все манипуляции, и потом уже прошедший всю "реставрацию" орган пересаживают пациенту обратно.
Есть подразделение хирургии поджелудочной железы, в котором выполняют все операции пациентам с онкологическими заболеваниями поджелудочной железы, хроническим панкреатитом. Абдоминальная роботизированная операция впервые в нашей стране также была выполнена в нашем институте.
Еще одно важное направление — это хирургия пищевода и желудка. В этом подразделении оперируют пациентов, в том числе и в возрасте 80-85 лет, истощенных в связи с тем, что они не могут употреблять пищу. Хирурги работают по 9-12 часов в операционной.
Я бы хотел продолжить перечисление всех подразделений, но понимаю, что интервью не может длиться бесконечно.
— Насколько обновился состав сотрудников центра за два с половиной года?
— До моего прихода было много совместителей. Их роль состояла, давайте говорить правду, в том, чтобы писать статьи. Я считаю, что это не метод работы центра — использовать чужие мозги, чтобы поднимать свой научный рейтинг, нужно самим этим заниматься, поэтому я большинство этих совместителей попросил заняться делом по своим основным местам работы.
Сейчас в институте работает много известных ученых — у нас 42 доктора и 80 кандидатов медицинских наук, один член-корреспондент РАН и три академика РАН. У нас довольно большой научный багаж. Почти все руководители подразделений являются либо лауреатами Государственных премий, премии правительства РФ, либо премии Москвы. В 2016 — 2017 годах мы получили Государственную премию России в области науки и технологий и премию Москвы в области науки и технологии.
— А как вам самому удается совмещать административную работу и практическую хирургию?
— Я был руководителем отделения, отдела и даже заместителем руководителя Центра и занимался административной работой на протяжении многих лет. А всего два с половиной года назад был назначен директором Института хирургии им. А.В. Вишневского. Как хирург, уверен: не оперировать — это значит не быть хирургом. Сочетание практической и административной деятельности помогает мне не терять связь с реальной жизнью Центра, а главное, с пациентами, ради которых самоотверженно трудится коллектив нашего Центра.
