Перепрофилирование крупнейшего в стране хирургического центра - непростая задача. Реконструкция основного корпуса, создание необходимых шлюзов и нескольких отделений - приемного, четырех инфекционных, анестезиологии и реанимации, эндоскопии, рентгенологии и магнитно-резонансных исследований с кабинетом ультразвуковой диагностики. Все было сделано в очень короткие сроки, в течение трех недель. Почти 300 врачей прошли переобучение и стали работать инфекционистами и реаниматологами. Госпиталь COVID-19 открылся 17 апреля, в нем 150 коек, из них 15 реанимационных.
Ежедневно проходят обстоятельные селекторные совещания, где обсуждается состояние дел в госпитале. «Сегодня мы общаемся дистанционно, с помощью средств телемедицины. Не исключено, что взаимодействовать таким образом придется долго, но надо ко всему привыкать. Можно считать это уроком для нашей цивилизации, - человечество должно быть готово и к новым пандемиям, и к другим чрезвычайным ситуациям. Важно, какие выводы мы сделаем», - говорит директор НМИЦ хирургии им. А.В. Вишневского, академик РАН Амиран Шотаевич Ревишвили.
Интервью записано 22 мая
- У нас почти нет пациентов моложе 20-ти, от 20 до 30 лет - всего 5-7 процентов. Отмечу, что в целом количество больных уменьшилось, при этом пожилых людей стало больше. Но, возможно, это особенность нашего госпиталя: у нас более 50 процентов пациентов старше 60-65 лет, что не совсем характерно для других клиник Москвы. Больше половины пациентов в реанимации и интенсивной терапии - старше 80-ти. Через реанимацию проходит около трети больных. Из них на сегодняшний день около 65 процентов мы «сняли с вентиляции», то есть людям уже не нужен аппарат ИВЛ, они могут дышать сами. И это неплохой результат, надеемся, что дальше будет не хуже. Надо сказать, что Центр хирургии имени Вишневского и в своей плановой деятельности традиционно работает со сложными больными.
- По опыту госпиталя, в каких случаях болезнь протекает особенно тяжело?
- Факторов много, и они разные. Но если все же посмотреть на сложных пациентов, то основная проблема - сопутствующие заболевания. У подавляющего большинства - гипертоническая болезнь, хроническая обструктивная болезнь легких, избыточный вес. Мы нередко на КТ не можем взять больного, потому что его вес превышает 150-170 килограммов. Даже перевернуть такого человека, чтобы положить в так называемую прон-позицию - на живот, нелегко. Плюс лишняя жировая ткань - это источник цитокинов, перепроизводство которых провоцирует очень опасное состояние - цитокиновый шторм.
- Как обычно развивается ситуация?
- Как правило, через 2-3 дня мы видим переход пневмонии первой степени в третью, а иногда в четвертую, когда почти 75-100 процентов легочной ткани поражено вирусом. На КТ - почти сплошное матовое стекло справа и слева. Это тяжелейшая вирусная геморрагическая пневмония.
В то же время у нас были пациентки очень почтенного возраста - и 92 лет, и 96, у которых болезнь не переходила в крайне тяжелую стадию. По-разному бывает. Но я хочу подчеркнуть, что обе эти пожилые дамы имели нормальный вес.
- Уже понятно, почему молодежь переносит болезнь в более легкой форме?
- Здесь причины тоже разные - у молодых людей меньше рецепторов, на которые «садится» вирус, меньше коморбидных факторов, то есть они реже имеют «букет» проблем со здоровьем. Думаю, есть много обстоятельств, которые могут все это объяснить, но требуется время, чтобы понять механизм, патогенез COVID-19.
- Какие методы лечения актуальны сегодня?
- Мы опираемся на методические рекомендации Минздрава, - они временные. За несколько месяцев выпущено несколько версий, сейчас готовится уже 7-я. Это значит, все меняется. Почему так? Потому что на сегодняшний день нет крупных исследований, которые мы называем рандомизированными и которые позволяют выбирать оптимальный вариант лечения. Нет утвержденных клинических рекомендаций, в том числе в мире. Поэтому каждое достижение, полученное в работе с сотней пациентов, моментально имплементируется в другие учреждения.
- Какая именно терапия используется?
- В основном трехкомпонентная. На первом этапе - противомалярийный препарат «Плаквенил», затем противовирусное средство «Калетра» и антибиотики. Пациентам с высокой температурой и при цитокиновом шторме назначаем «Актемру», которая очень хорошо себя зарекомендовала. Кроме того, явно помогает плазма с высоким титром антител. Плюс используем плазмосепарацию - экстракорпоральный метод очищения крови от продуктов тяжелого цитокинового шторма или септического состояния.
Идеология медикаментозной терапии меняется каждые 2-3 недели. Идет поиск препаратов, которые будут действовать непосредственно на вирус. На подходе ряд разработок, которые могут быть внедрены в ближайшее время. Ждем вакцину, - она активно разрабатывается в нескольких странах, в том числе у нас. Как только будет вакцинирована основная популяционная группа, которая не переболела COVID-19, тема закроется. А пока мы живем в новых условиях, в новой реальности.
- Каждый здоровый человек сегодня задает себе вопрос, удастся ли ему избежать контакта с этим вирусом...
- Вирус для нашей цивилизации новый, поэтому соприкоснуться с ним придется каждому, это однозначно. К счастью, 80 процентов людей переносят этот контакт относительно легко, 50 процентов - вообще бессимптомно. А вот 5 процентов - это тяжелые и крайне тяжелые пациенты, здесь уже идет борьба за жизнь. Однако и 5 процентов популяции - это гигантская нагрузка на медицинские учреждения. Но если говорить о Москве, то она неплохо подготовилась к такой нагрузке, - есть не только достаточное количество коек, но и большой резерв.
- Что будет дальше?
- Я думаю, сейчас мы в середине пути - это касается и борьбы с инфекцией, и перехода к плановой хирургической работе. Когда эпидемия пойдет на спад, наш Центр вернется к своей основной хирургической деятельности. Но жизнь станет совсем другой. Конференц-залы, большие совещания, много людей в операционной - всего этого не будет. Не исключено, что нам придется работать в комбинезонах, респираторах и очках. И палаты будут почти как мельцеровские (индивидуальные) боксы. Сохранится необходимость защитных мер и социальной дистанции, - иначе в любой клинике в любой момент может произойти очередная вспышка. Это очень непростые вопросы. И мы, и наши коллеги во всем мире, - все размышляют сейчас о том, как вернуться к традиционной работе.
- А плановые пациенты с нетерпением ждут, когда это произойдет. Главное, чтобы всем хватило сил и понимания.
- В этом году - 75-летие Победы, в прошлом году 75 лет исполнилось нашему Центру. Я считаю, это знаковые цифры. Почему мы победили в Великой Отечественной войне? Вот потому и победили, что такой народ - великий. Сегодня, когда заходишь к нам в институт, кажется, будто все вымерло, а в это время 300 человек работают в красной зоне, в противочумных костюмах, по 12 часов в день. Хочется сделать все, чтобы они остались здоровы и все у них получилось. Я хочу поблагодарить спонсоров и меценатов. Нам очень многие помогают. Ты понимаешь, что работаешь в единой команде, которая обязательно добьется успеха. Вся страна в борьбе с одной бедой.
Спрашивают, почему в России не так много летальных исходов? Потому что за каждого человека, независимо от его социального положения, возможностей и возраста идет борьба. Поверьте.